Профессия для провалившихся

Первыми, кого мы встретили за кулисами столичного драматического театра, оказались монтировщики. Очень юного возраста, но уже неразговорчивые, упрямо спешащие куда-то по своим делам. "Без четкости и добросовестности в нашей работе не обойтись, — бросают они на ходу, явно недовольные вопросами. — Потому что в наших руках безопасность актеров". Вслед им улыбается один из старожилов этого храма искусства, техник-механик Владимир Ильич: "Это они просто форс еще не растеряли. Вот начнется новый сезон, семь потов с них сойдет, тогда и будут умничать".

Когда-то театральная специальность техник-механик (монтировщик или рабочий сцены) была весьма популярна, рассказывает мастер закулисья. Особенно ее любили те, кто провалил экзамены в театральное училище. "В советские времена трудно было найти актера, который не подрабатывал бы, таская и устанавливая декорации за пятьдесят рублей в месяц, — замечает он, приглашая отведать чайку в свою крохотную бытовку. — Александр Абдулов, после того как не был принят в училище имени Щепкина, одно время работал рабочим в театре. Или, например, Сергей Маковецкий трудился рабочим сцены в киевском Театре имени Леси Украинки".

Расхожее мнение о том, что театральные техники — просто рабочие лошадки, чуть ли не люди второго сорта в театре, профессионал не разделяет. "Я помню такие времена, когда в театре тяжести таскали все, — говорит он, явно с ностальгией рассматривая старые афиши, висящие гирляндами по углам его каморки. — Или такое, что монтажеры участвовали в массовке, а бригадир их был одним из ведущих актеров".

О внутренней иерархии

После чаепития и воспоминаний о прежних легендарных временах ветеран ведет нас через слабо освещенные лабиринты театрального здания, которые не каждому удается видеть. Увы, везде заметен упадок. Сквозь давно не крашеные стены и потрескавшиеся двери проглядывают лишь немногие следы прежнего великолепия. "Нет у страны денег на искусство, — угрюмо произносит Владимир Ильич. — Зарплату, кстати, недавно снова порезали. Но мы еще хорошо живем, вы бы в провинции посмотрели, что делается".

И вот мы на театральном производстве, в машинно-декорационном цехе, где сейчас вовсю готовятся к наступающему театральному сезону. В программе пара премьер, и для каждой необходимы соответственно новые, совершенно особенные декорации. "Мы не только подготавливаем и храним реквизит, — объясняет машинист сцены Олег, здешний начальник, — но и руководим рабочими сцены во время репетиций и спектаклей".

Вообще, в театральном закулисье достаточно сложная иерархия. Лишь непосвященному может показаться, что театр — это только актеры, да, может быть, вешалка, с которой он начинается. На самом деле "приличный" театр должен иметь в своей структуре мощную художественно-постановочную часть: машинно-декорационный цех, реквизиторский, костюмерный, гримерный, бутафорский, свето- и звукотехнический, пошивочный, слесарно-столярный и прочие, и прочие… Причем каждый из этих цехов имеет свои подразделения и специфику. "Вы представляете, сколько разноплановых специалистов должно служить в приличном заведении! — истинно по-театральному жестикулирует Олег. — А ведь еще есть особые театральные мастерские, в которых создается художественное оформление спектаклей".

Рабочий и Шаляпин

Как бы ни хотелось заглянуть во многие потаенные уголки, техники вежливо дают понять, что они "не привыкли к вниманию", мол, лишь "незаметные слуги Талии и Мельпомены", и незаметно же выводят нас к выходу из театра. Но напоследок Владимир Ильич, решив еще раз выступить в амплуа "рассказчика театральных легенд", вспомнил: "Самая известная байка среди технических работников повествует о том, что когда сто лет назад знаменитый Шаляпин репетировал в Питере оперу "Жизнь за царя", то никак не мог найти нужную интонацию к теме Сусанина во время сна поляков. Певец, отличавшийся могучим телосложением, был очень зол. Как вдруг раздался голос: "Зачем же так громко петь? Поляки проснутся!" Артист разъярился: "Кто сказал?" Оказалось, рабочий сцены… Испугавшись реакции знаменитости, парень решил даже убежать из театра, но техника поймали и привели к певцу. А Шаляпин… дал ему сто рублей. И на спектакле, действительно, спел арию очень тихо, за что был назван критиками гением".

Фото: Олег Гладьев

Рассказывают, прежде в одном севастопольском театре был рабочий сцены, которого увольняли за пьянство каждый месяц. Уволят, а через неделю обратно берут, даже уговаривают вернуться, поскольку работал он в этом театре лет двадцать, все спектакли знал, что называется, "от и до" и ставил декорации отменно. Однажды театр отмечал премьеру, и все договорились не наливать ему ни под каким видом, ибо во хмелю мужчина был противен и приставуч. Он ходил из цеха в цех, пока не увидел трех электриков, уже разливших по стакану и собиравшихся опрокинуть безо всякой закуски. "Молодые! — проникновенно произнес он. — Налейте, не обижайте старика. Вы мне полстакана, а я вам яблочко". Налили, выпили, и один из электриков ему и говорит: "Ну, давай скорей свое яблочко!" Тогда этот хитрец раскинул руки и, заголосив: "Эх, яблочко!", пошел вприсядку.